Из-за смены запроса мне трудно разложить свою терапию на этапы. Этап создания альянса - был. Тут мне просто повезло с правильными проекциями и правильным обращением психотерапевта с моими проекциями. То, что я в ней увидела, то я и получила, совпало все один в один. За два с лишним года я могу от силы насчитать две-три сессии, после которых было ощущение, что мы друг друга нифига не поняли или со мной делают что-то не то. Этап нахождения своих ресурсов - был. Это как рыться в большом мешке с подарками и радоваться "ой, это же все мое!". Но для меня самыми значимыми было два момента: во-первых, я нашла ответ на вопрос всей моей жизни "что со мной не так?", а во-вторых, ответ на этот вопрос очень сильно изменил мою внутреннюю "организацию".
Вопрос "что со мной не так?". Этот вопрос я осознала лет в 13. Почему-то только к подростковому возрасту эго-синтоничное обреченное ощущение "со мной что-то не так и это нормальный порядок вещей" стало беспокоить и превратилосьб в эго-дистоничное "со мной что-то не так и это очень плохо". Видимо, кого-то из родителей перестал устраивать бледный, слабый, сопливый, неуклюжий ребенок и возникли ожидания по поводу его будущего.
Попытка решить все вопросы разом в 16 лет закончилась стремительным взлетом (я пошла в танцевальную школу и у меня обнаружились природные таланты, благодаря которым в течение нескольких всего месяцев из платной вечерней группы я была передена в запас обоих танцевальных концертных коллектива, а еще через пару месяцев попала в концертные составы) и не менее стремительным падением (анорексия, булимия и изнасилование). Такая попытка из грязи в князи, с полным провалом. Из толстой девочки в очках, на которую мальчики обращают внимание только идеологически в стройную (с 80 до 52 кг), успешную принцессу, которая легко бегает на высоких каблуках (мы в них репетировали постоянно) и блистает на сцене. Папины гордые глаза (хотя никто из них не ходил на мои выступления), когда его коллеги и друзья долгим взглядом провожали меня глазами, и мамины радостных вздохи облегчения (слава богу, не надо больше виноватиться за то, что дочь - толстая, неженственная неудачница). Но потом обратно в толстую, еще более зашуганную девочку.
Их потом по жизни много было, попыток этих. Они меня сбивали с толку - раз у меня так мощно и успешно получается в князи, значит, я князь. Просто какая-то хрень мешает мне там оставаться. Порча какая-то.
В 18 лет мне попалась фиговая, в общем-то, попсовая, переводная книжка автора с попсовым, претенциозным именем Дженнет Рейнуотер (Дженнет Дождевая Вода), где были изложены основные упражнения психосинтеза. Фиг с ним, с психосинтезом, я впервые узнала, что себя можно изменить, оказывается! И понеслось. Тонны прочитанных книг по психологии, прыжки в князи, отлет на грязи, новые книжки, новые попытки. Меня грела только одна надежда - когда я пойму, что со мной не так, что мне мешает княжествовать, так сразу все наладится. Пока жизнь не заехала в такой страшный тупик, что прыгать стало некуда. Я плыла по течению в надежде, что кто-нибудь меня спасет. Спасителей не нашлось, зато течение вынесло к водопаду. Надо было срочно, срочно что-то делать.
Первый запрос в психотерапии был - спасите-помогите, сейчас мне придет конец, у меня ничего нету и некого звать на помощь. Кстати, наверное там наверху кто-то мои вопли услышал, потому что именно в то время у меня появилась дополнительная работа, которая позволила иметь средства на психотерапию. Именно тогда, ни раньше и не позже. Когда удалось отгрести от водопада и перевести дух, возник второй запрос: так и так, хочу в князи, знаю, что могу в князи, но вот какая-то хрень мешает! Просьба ампутировать хрень. Срочно! Княжеские дела горят!
Первые полгода в психотерапии я просто переводила дух, а следующий год я пыталась понять, что за хрень мне мешает и прыгала в князи, тяжело переживая каждый провал. Кто прыгал - тот меня поймет. Хотя в полете ощущения классные, конечно. Через полтора года я, наконец, идентифицировала хрень. Здесь не без прямой помощи терапевта получилось, потому что она с самого начала поддерживала ту часть, которую я обозначала как хрень, и в конце концов хрень выбралась наружу.
Стал понятен вопрос "что со мной не так?", который на самом деле звучал как "что со мной не так, что я не могу соответствовать ожиданиям своих родителей?". Соответствовать ожиданиям - это иметь право на жизнь. Не соответствовать - не иметь. Встреча с хренью - самая волнующая встреча моей жизни. Хренью оказалась я сама. Я настоящая. В моей жизни никогда не стоял вопрос "какая я?", "кто я на самом деле?", потому что это никогда не было важно, за это не было "бонусов" от родителей. Я настоящая оказалась нисколько не похожа на тот образ, которому надо было соответствовать. То есть, даже близко не стояло. Для меня это был шок, я привыкла себя идентифицировать с идеальным образом (с оговоркой, что мне мешает хрень полностью им стать). Оказалось, я - это совсем, совсем другой человек. Стало понятно, почему у меня хронически не получается соответствовать. Пони не может побеждать в скачках. Домашние коты не охотятся на антилоп. Соловьи не умеют петь по нотам.
У Карен Хорни в книге "Невротическая личность нашего времени" очень хорошо описана такая жизнь, когда все ресурсы человек бросает на поддержание идеального образа и надеется уничтожить себя реального, который путается под ногами и мешает стать идеальным.
Я очень послушный, очень лояльный ребенок, который за любовь родителей готов был на все. Окажись их требования более реалистичными, не такими противоречивыми, я бы так с собой и не встретилась бы. Жила бы по заданной программе и весьма успешно (в рамках программы), а чувствовать свои потребности и свои желания - этот навык у меня отсутствовал, так что кроме легкой депрессии меня ничего бы не беспокоило.
Зато я, наконец, встретилась со своими собственными желаниями. Я начала испытывать чувства, хоть какие-то, помимо страха, стыда и подавленности. Я недавно перечитывала свои дневники, написанные за пару лет до терапии (личные, без аудитории), я себя в них просто не нашла. То есть читаю - и нету меня там. Ни одной моей собственной мысли или собственного чувства. У меня был концепт, что можно и что нельзя чувствовать в определенных ситуациях, и можно испытывать только правильные и "одобренные" чувства. Пока читала, не могла понять - что я чувствовала в тот момент. Все написанное было о том, что мне надо чувствовать и мучительные попытки загнать себя в эти чувства, с отчаяньем, что не получается. Даже в полностью личном, ни для чьих глаз не предназначенном дневнике, я не писала о чувствах и событиях, я мучительно и упорно загоняла себя в идеальный образ.
Кстати, в то время я любила писать методическо-дидактические тексты из серии "как правильно жить". Ну те самые, где автор выступает знающим гуру и дает ответы на важные жизненные вопросы, а в коментах все мокро от слез благодарности. Теперь для меня такого рода тексты - признак. Не путать с текстами из серии "я живу и у меня живется так".
В сухом остатке: я ответила на вопрос "что со мной не так", я, наконец-то, встретилась с собой настоящей, о которой раньше даже представления не имела, я снова могу чувствовать разные эмоции. Я чувствую свои собственные потребности. Ну да, я пони, нафиг мне ваши скачки - мне нравится возить детей по кругу в зоопарке и то, как они меня гладят и у них глаза светятся. Это дает ощущение, что внутри - все в порядке. Пропало ощущение, что я схожу с ума, которое бывает, когда живешь не своей жизнью не в своей шкуре. Для такого человека, как я - это библейского масштаба внутренние изменения. Без терапии они были бы невозможны.
